«В итоге понесли убыток в 17 миллионов рублей»: причины закрытия детской школы искусств

В 2014 году мы с подругой Машей открыли школу искусств для детей, где проводили занятия по вокалу и танцам. У нас было много клиентов, и чтобы расширить деятельность и открыть новые группы, мы сменили три помещения. Каждый раз нам приходилось занимать деньги на ремонт. Мы создали отличный образовательный продукт, но со временем выгорели и устали от постоянных нагрузок, а управляющие не справлялись со своими обязанностями. Школа приносила почти 1 миллион рублей прибыли, но всю прибыль приходилось отдавать инвесторам и банкам.

К сожалению, мы с Машей зарабатывали на собственном бизнесе даже меньше, чем наши преподаватели. После февраля 2022 года значительное количество детей покинуло нашу школу, и в итоге мы приняли решение закрыть бизнес. Я хочу поделиться, как это произошло и какие ошибки мы допустили.

Учеба в Петербурге, переезд и безуспешные поиски работы

Я родилась и выросла в Норильске, где в детстве занималась вокалом, а затем устроилась работать в ту же школу. Мы проводили городские праздники: Новый год, Масленицу, День медицинского работника, шахтера и День города.

У меня было журналистское образование, и руководство отправило меня в Петербург на заочное обучение по специальности «режиссер шоу-программ» в Санкт-Петербургском государственном институте культуры. Я приезжала в Петербург два раза в год и продолжала работать в родном городе. Спустя два года я поняла, что в Норильске достигла всех возможных высот. Мне было 22 года, и я решила переехать в Петербург, получив поддержку от однокурсницы Маши, которая также хотела покинуть Пермь.

Я была уверена, что работодатели в Петербурге встретят меня с распростертыми объятиями, ведь с 19 лет я работала режиссером и под моим руководством трудилось 70 человек. Однако, как мне, так и моим однокурсницам пришлось столкнуться с трудностями. Нас не хотели нанимать на должности режиссеров, и я была вынуждена искать работу в качестве преподавателя актерского мастерства и вокала в частных школах и кружках. Однако и здесь возникли проблемы: в школах использовались устаревшие методики, и мне не разрешали внедрять новые подходы.

Они настаивали на том, чтобы после пробного занятия я продолжала обучать ребенка актерскому мастерству, хотя ему это не интересно, и он явно больше тянется к спорту.

После института я успела поработать в ивент-агентстве, где стала режиссером, сценаристом, менеджером по продажам и администратором. В Норильске у меня была хорошая зарплата и статус, но в Петербурге я оказалась без собственного жилья и стабильной работы.

Однажды мы с друзьями сидели вчетвером, обсуждая наши трудности на работе, и я сказала: «Мне кажется, нам нужно что-то открыть». Я видела ситуацию так: в крупных детских коллективах занимаются песнями, танцами и рисованием, их обучают молодые преподаватели с горящими глазами, которые еще не успели устать от детей. Два моих друга поддержали идею, но не хотели инвестировать. Остались только мы с Машей — это было в 2014 году.

План, написанный на салфетке

Мы решили обучать детей с 4 лет танцам и актерскому мастерству. Деньги мы взяли в кредит, поскольку из нас двоих только Маша официально работала, и кредит был оформлен на нее. Банк одобрил нам 400 000 рублей. Мы были уверены, что это огромная сумма, которая позволит нам запустить бизнес.

План мы составили, как в кино — в кафе на салфетке. Обсуждали, что к нам придут работать талантливые и энергичные педагоги, придумывали названия для школы и рассчитывали, на что потратить деньги.

Помещение для нашей школы помогли выбрать друзья. Мы плохо знали Петербург и не понимали, где лучше открываться. Ребята, живущие рядом со станцией метро «Ленинский проспект», посоветовали искать помещение там: это спальный район, много детей и строятся новые дома. Мы нашли помещение в новостройке с витринными окнами площадью 80 м² за 75 000 рублей в месяц. В этом же здании работал детский развивающий центр, но нас это не смутило. Мы отдали собственнику два арендных платежа и на оставшиеся 250 000 рублей начали ремонт.

Это интересно — Я запустил сеть фермерских магазинов, инвестировав всего 15 000 ₽

Помещение было в хорошем состоянии, застройщик сделал косметический ремонт, но мне не нравился бежевый цвет стен и плитка на полу — она скользкая и небезопасна для детей. Поэтому мы вместе с будущими преподавателями положили линолеум и собрали мебель.

Проблема заключалась в том, что у нас было одно большое помещение без отдельных комнат и коридоров. Нам нужно было разграничить пространство: организовать ресепшен, зал для актерского мастерства, танцевальный зал, раздевалки и туалеты. На гипсокартонные стены денег не хватило, поэтому мы повесили шторку и сделали из ДСП выдвижную дверь на колесиках, покрасив её меловой краской. Однако дверь периодически вылетала из направляющих.

Наиболее значительной статьей расходов стали зеркала для танцевального зала. Они обошлись нам в 36 000 рублей. Столько же рабочие запросили за их установку, но мы решили, что это перебор. Мы купили четыре зеркала, но повесить смогли только три, так как одно разбилось по дороге из машины. Теперь мы понимаем, что стоит было посмотреть видео о том, как повесить зеркала, прежде чем их устанавливать. Оказалось, что их нельзя ставить углом на плитку.

Маша сразу запаниковала, решив, что это плохая примета, и нужно отказываться от бизнес-идеи.

Мебель мы приобрели в «Икее»: стол и стул для ресепшена, стеллажи, диваны в зону ожидания. Для занятий купили музыкальное оборудование: аудиосистему, колонки, балетные станки. Также закупили скамейки и вешалки для раздевалки, а над входом заказали вывеску.

Ремонт занял у нас месяц, и мы потратили все оставшиеся 235 000 рублей, так что запускались почти без денег. Нам нужно было поторопиться, чтобы скорее начать зарабатывать.

Расходы на запуск школы в 2014 году

• Всего расходов: 421 000 ₽
• Ремонт и мебель: 235 000 ₽
• Аренда за два месяца: 150 000 ₽
• Зеркала: 36 000 ₽

Пришел успех, решили расширяться

Мы назвали нашу школу «Клюква». Составили расписание и организовали три группы для детей в возрасте 4—6, 7—9 и 10—12 лет. В программу, помимо актерского мастерства, входили сценическая речь, движение и ораторское мастерство. Создали группу во «Вконтакте», разместили платную рекламу на петербургском родительском форуме Littleone, а также напечатали листовки и раздавали их у метро, в детских садах и на площадках.

Цены мы установили, ориентируясь на конкурентов: восемь занятий в месяц стоили 4500 рублей, каждое занятие длилось 1,5 часа. В соседних студиях занятия были короче — 40 минут или час. Мы предложили и разовые занятия, но с абонементами было проще планировать бюджет.

В первые три дня после открытия к нам пришли на пробные занятия 45 детей — по 15 в каждой группе. Мы записали их контакты и ждали их на следующей неделе, но никто не вернулся. В итоге мы продали всего два абонемента. После обзвона родителей стало очевидно, что наша цена для них слишком высока. В соседнем центре восемь занятий стоили 2000 рублей. Мы снизили стоимость до 3500 рублей — и клиенты пошли.

На третий месяц работы мы вышли на самоокупаемость: доходы от абонементов покрывали все расходы на зарплаты, аренду и мелкие затраты. В то время у нас работало пять педагогов.

Весной мы задумались о том, что делать летом, когда дети уедут в лагеря и на дачи, а аренда все равно будет необходима. Мы предложили родителям отправить детей с нами в летний лагерь. Собрали две смены по 13 человек, оплатили путевки в лагерь в Ленобласти и три недели занимались там актерским мастерством. Это позволило нам оплатить аренду за три месяца.

В это время мы ввели годовые абонементы за 20 000 рублей, и по ошибке добавили в них бесплатные костюмы для выступлений и безлимитные индивидуальные занятия. Это привело к дополнительным расходам в течение года, так как мы включили слишком много бонусов. Абонементы раскупили активно, но в последующие годы мы такую ошибку больше не допустили.

Осенью мы активно начали новый учебный сезон. Узнав, что я занимаюсь вокалом, родители попросили организовать занятия по этому направлению. Я предложила Маше вести рисование, так как она художница. В результате мы с ней взяли на себя не только операционные задачи, но и преподавание. Мы также расширили танцевальные направления, добавив уличные танцы. В этом сезоне количество групп увеличилось, мы привлекли много новых детей и начали участвовать в городских и общероссийских конкурсах.

Между нами и родителями сложились тесные отношения: мы знали не только имена наших учеников, но и названия их домашних животных, и даже причины недавних визитов к ветеринару. Это должно было настораживать нас как владельцев бизнеса и было одной из причин нашего выгорания.

Это интересно — Как я завершил свой бизнес по выращиванию микрозелени

Сезон прошел успешно, и мы поняли, что в старом помещении нам стало слишком тесно. К весне 2016 года у нас уже занималось 80 детей на площади 80 м². В этой тесноте был свой шарм — словно в семейной мастерской, но пришло время для переезда.

Ремонт номер два: эйджизм, сексизм и дядя из 90-х

Чтобы не потерять учеников, нам нужно было найти новое помещение в шаговой доступности от прежнего. Мы искали подходящее место в течение полутора месяцев и, неожиданно, увидели объявление «Аренда» на 7-этажном бетонном здании прямо через дорогу. Познакомившись с владельцами, мы выбрали нужную площадь — 250 м² по 1000 рублей за квадратный метр. Так мы стали арендаторами просторного помещения с красивыми видами из окон.

Однако в новом помещении не было ничего — только бетонные стены. Это был бывший гараж, который собственники решили преобразовать в коммерческие помещения и офисы. Но пространство было большим, и мы могли позволить себе многое: решили создать тренерскую, ресепшен, раздевалку и несколько залов. Мы организовали темный кабинет для театральных занятий с амфитеатром, танцевальный зал с зеркалами и хорошим освещением, вокальную студию с фортепиано, микрофонами и колонками, а также студию рисования с мольбертами и красками.

Для ремонта мы снова решили взять кредиты: оформленные займы на меня, Машу и мою маму составили в общей сложности 1,5 миллиона рублей. Параллельно мы продолжали выплачивать предыдущий кредит в 400 000 рублей. Ремонт обошелся нам в значительную сумму и занял два месяца, в ходе которых мы израсходовали все заемные средства.

Мы наняли строительную бригаду для выполнения работы: они провели вентиляцию, канализацию, электричество и установили дополнительный туалет. Рабочие постелили линолеум, возвели стены из гипсокартона и покрасили их. Однако в процессе ремонта нам пришлось столкнуться с эйджизмом и сексизмом: мастера смотрели на нас свысока и удивлялись тому, что мы, «девочки», спорим с ними о звукоизоляции.

Кроме того, арендодатель оказался весьма необычным человеком. Мужчина из 90-х сидел на переговорах в меховой шапке, смеялся над нашим названием и запретил устанавливать вывеску на фасаде здания.

Родители восприняли наш переезд положительно. Мы успешно начали новый учебный год, провели ребрендинг и стали называться школой искусств «КЛКВ», убрав гласные из названия «Клюква». Мы улучшили организацию летних лагерей, открыли городские смены и придумали способы убедить родителей приобретать годовые абонементы, что упростило бы оплату аренды в летний период.

Тетя проанализировала нашу финансовую ситуацию и сказала: «Закрывайтесь»

Именно в 2016 году, на этом этапе, мы впервые сели за составление финансовой модели и смогли наглядно увидеть все наши процессы. Спустя три месяца работы в новом помещении моя тетя, которая долгое время работала за границей в сфере HR и хорошо разбиралась в учете, пересчитала наши финансы. Я была в шоке и спросила: «Аня, ты не веришь в наш проект?» Она просто не видела, как мы могли стабильно зарабатывать, не влезая в долги. Прибыль едва покрывала кредиты, а расходы были слишком высокими.

Аня обратила внимание на доход от абонементов и вместимость залов, указав на проблему: утренние и дневные часы оставались пустыми. Дети приходили только после 17:00. Я каждый год пыталась решить этот вопрос, например, безуспешно открывала группы для малышей, которые еще не ходили в детский сад.

Мы сами чувствовали, что проблема существует. Количество детей и занятий увеличивалось, доходы росли, но и расходы росли параллельно. Мы с Машей не ощущали прироста финансов — вся прибыль уходила на погашение кредитов. Мы не могли позволить себе ничего лишнего, хотя стали работать больше.

Только через полгода работы в новом помещении нам удалось нанять администратора. У нас с Машей были непростые отношения. Сначала мы делали всё вместе, и, конечно, из-за этого возникали конфликты. Но мы научились справляться с ними, рассматривая проблемы как общий враг, а не обвиняя друг друга. Постепенно мы пришли к системе, где каждый занимался тем, что лучше всего подходило ему. В итоге мы проработали в этом помещении два года.

Однако вскоре начали возникать проблемы с арендодателем и различными инстанциями. Оказалось, что здание было построено незаконно. Летом 2018 года, перед началом нового учебного года, нам сообщили, что инспекция запрещает использовать наш туалет. Горводоканал заявил, что он установлен незаконно, и всё необходимо демонтировать, несмотря на все утвержденные планы и документы, которые у нас были.

Арендодатель тоже добавлял нам проблем: он запретил пользоваться общим лифтом, считая, что из-за наших учеников он может сломаться. Но это была не единственная неприятность. В любой момент он мог отключить электричество без предупреждения.

Однажды мы оплатили коммунальные услуги в пятницу, но деньги не успели дойти до него, и в субботу, в самый разгар учебного дня, нам отключили свет. Я позвонила арендодателю, и он безразлично ответил: «Это я отключил свет, потому что вы не оплатили коммуналку». Для него мы были неудобными арендаторами: дети шумели, бегали, а родители с колясками ездили в лифте, что не вписывалось в атмосферу офисного здания. После нас он сдал помещение значительно дороже.

Нам было жаль денег, потраченных на ремонт. Мы только наладили рабочие процессы и начали получать хорошую прибыль, но всё рухнуло. В моем отчаянии я даже решила обратиться к гадалке. Потом смеялась, что другие девушки спрашивают, когда выйдут замуж, а я пыталась выяснить, когда же мой бизнес заработает так, как нужно. Мы постепенно смирились с мыслью, что спустя два года работы нам снова придется искать новое место для нашей школы.

Гадалка сказала, что всё наладится, когда мы переедем в новое помещение с большой вывеской.

Мы обратились за инвестициями к родителям наших учеников. Между моей квартирой и школой располагалось большое двухэтажное здание. Каждый раз, проходя мимо, я мечтала об этом месте: просторное помещение идеально подходило для реализации масштабных планов и амбициозных проектов.

Связавшись с собственником, мы обсудили аренду второго этажа площадью 400 м² по цене 1000 ₽ за квадратный метр. Он пообещал самостоятельно провести вентиляцию и установить системы пожаротушения с согласованием всех необходимых вопросов с МЧС. Вскоре он предложил нам арендовать также первый этаж площадью 200 м² и цоколь 100 м². В результате мы решили взять всё здание — 800 м² за 650 000 ₽ в месяц.

С Машей мы начали думать о том, как наиболее эффективно использовать такое пространство. Мы решили создать два больших танцевальных класса, театральный зал на 100 м² для мини-спектаклей, вокальный зал, помещение для рисования и обширную зону отдыха с ресепшеном.

Наша рентабельность составила 15%, а средняя выручка достигала 1 миллиона рублей. Однако мы всё ещё выплачивали четыре предыдущих кредита, что обходилось нам в 250 000 ₽ ежемесячно.

Для ремонта нам нужны были дополнительные средства. У нас оставалось 1,6 миллиона рублей — деньги от аренды предыдущего помещения за лето, которые мы не успели потратить из-за вынужденного переезда, но этого было недостаточно для осуществления ремонта.

Тогда я предложила обратиться к родителям наших учеников с идеей инвестирования. Они поддержали нас как финансово, так и морально. Один из родителей согласился предоставить нам 4 миллиона рублей под 40% годовых, что означало выплату 225 000 ₽ ежемесячно. Вскоре к нам присоединились ещё семь человек, вложившие суммы от 250 000 до 1 500 000 ₽ под 25% годовых. Мы планировали вернуть эти средства в течение одного-двух лет.

В августе 2018 года мы вновь начали ремонт — в нашем третьем помещении. Пригласили ту же бригаду, с которой работали два года назад. Прораб Юра приехал, осмотрел здание и заявил, что в месяц мы не успеем. Я настаивала, что всё получится. Мы решили начать работы и посмотреть, как будут развиваться события. Юра оценил ремонт в 5 миллионов рублей, но в итоге расходы возросли до 10 миллионов. Родители собрали недостающие средства в виде инвестиций.

Мы провели капитальный ремонт, потратив 100 000 ₽ на демонтаж. В процессе убрали старые стены, двери и мебель. Арендодатель отказался обновлять вентиляцию, и нам пришлось установить новую систему самостоятельно за 1 млн рублей. Электропроводка в помещении была устаревшей, и электрик предостерег нас о риске возгорания, поэтому мы полностью заменили проводку, что обошлось в 2,5 млн рублей.

Ранее это помещение функционировало как китайский ресторан: стены были покрыты жиром, а когда мы сняли плитку, оттуда выбежали тараканы. Это лето стало для нас самым трудным: Юра постоянно отправлял новые счета и запрашивал закупку дополнительных материалов. Тем не менее, мы справились и успели завершить ремонт к сентябрю. Ночью 30 августа мы вызвали клининговую команду. В этот момент мы узнали, что здание является пристройкой к жилому дому, хотя внешне это было незаметно. Когда 30 уборщиков начали работать с громкими пылесосами, соседи вызвали полицию из-за шума, и нам составили протокол. С этого времени соседи начали регулярно жаловаться, угрожая, что выгонят нас из этого здания.

Это интересно — «Предприниматель — это строитель»: беседа с соосновательницей Beat Film Festival Аленой Бочаровой

Собравшись с силами, мы погрузились в новую реальность. После переезда сезон начался удачно: родители остались с нами, привели новых учеников, и школа постепенно заполнила все арендованное пространство. Мы решили выделить 60 м² под кафе и доверили его управление моей маме, которая также помогала с бухгалтерией. Мы продали квартиру в Норильске, и она переехала в Петербург. Хотя у мамы не было опыта в ресторанном бизнесе, она быстро освоилась.

Кафе стало отдельным бизнесом. Нам необходимо было организовать поставки кофе, молока и кулинарных изделий. Для детей мы предлагали супы, основные блюда, салаты и сэндвичи. Выручка кафе составляла около 20 000 ₽ в день, а вся прибыль шла маме. Иногда в кафе заглядывали клиенты с улицы, но в основном его посещали наши ученики и их родители. На открытие мы потратили 4 млн рублей, из которых 1,5 млн — это средства от продажи маминой квартиры.

Каждый переезд приводил к тройному увеличению выручки. В нашем третьем помещении пик выручки достигал 3 млн рублей, а прибыль — 900 000 ₽. В 2022 году у нас обучалось 580 учеников и работало 50 сотрудников. Однако, несмотря на рост бизнеса, мы не тратили деньги на личные нужды — не покупали ни машины, ни квартиры, не путешествовали.

Мы продолжали погашать долги и не выплачивали себе зарплату — в экстренных ситуациях брали деньги из бизнеса. Мы составляли PNL-отчеты, рассчитывали себестоимость каждого занятия и часа, и видели, что впереди нас ждет светлое будущее и стабильный доход. Однако сил на ведение бизнеса становилось все меньше. По нашим планам все выглядело многообещающе, но на практике мы сталкивались с реальностью. Сначала это были два ремонта и переезда, а затем в 2020 году начались пандемия и локдаун.

Мы проводили занятия за закрытыми дверями для тех, кто был готов прийти, но вскоре вынуждены были прекратить это после жалобы соседей — они вызвали полицию из-за нарушения локдауна. В итоге мы перешли на онлайн-занятия. Преподаватели получали деньги напрямую за свои уроки, и в этот период мы не выплачивали им зарплату. Мы сами также ничего не получали, но расходы продолжали оставаться. Доходы начали появляться только в мае-июне, когда мы открыли продажу годовых абонементов и путевок в летние лагеря.

Наши расходы никуда не исчезли. Лишь двое инвесторов отказались от ежемесячных выплат. Арендодатель сначала предложил нам скидку, и мы должны были заплатить только 40% аренды за весенние месяцы, а летом вообще не платить. Однако осенью он все равно потребовал оплаты за эти месяцы. Денег не хватало, и мы были вынуждены отменить корпоратив и итоговые концерты.

Пришлось снова договариваться с родителями о дополнительных инвестициях, и они предоставили нам еще 2 млн рублей. Летом нас поддержали городские лагеря на базе школы и путевки в областной лагерь. Кафе также стало важным источником дохода, так как местные жители часто заходили за кофе на вынос.

Если мы не закроем бизнес, я заболею раком

С сентября 2020 года по февраль 2022 года выручка возросла до 2,5-2,9 млн рублей. Однако вместе с ростом доходов увеличились и расходы: 1,5 млн уходило на зарплаты, еще 1 млн — на постоянные издержки и выплаты инвесторам. Нам удалось сохранить всю команду, но внутри меня разразился ментальный ураган. Каждый год к маю мы задумывались о закрытии — из-за усталости, постоянных операционных задач, нехватки денег и мелких проблем. Но для детей наша школа стала вторым домом: здесь они нашли друзей, учились и развивались.

Несмотря на наши попытки делегировать бизнес-процессы управляющим и администраторам, мелкие проблемы все равно приходилось решать самостоятельно. Сотрудники по любому поводу обращались ко мне за помощью. В то же время я не могла полностью им довериться — тревожность заставляла меня контролировать все и вмешиваться в любой вопрос. Я не давала сотрудникам свободу действий, опасаясь ошибок и предпочитая сама решать возникающие проблемы.

Я стремилась выйти из операционного управления, взглянуть на бизнес со стороны и подумать о его развитии. Но вместо этого каждый день мы боролись с текущими проблемами, просто пытаясь выжить. Маша занималась творческой частью, а я отвечала за финансы и продажи.

Я испытывала страх перед разработкой новых идей и продуктов для дополнительного дохода, ведь знала, что реализация всего этого ляжет на мои плечи, а моральных сил уже не оставалось. В 2021 году мы столкнулись со стагнацией — выручка не росла, но и не падала. У нас не было финансовой подушки безопасности, и только недавно мы закрыли кредиты перед банками. Меня беспокоило то, что мы все еще должны деньги инвесторам. Состояние здоровья тоже не позволяло нам расслабиться: Маша часто болела простудами, у нас были высыпания на коже и проблемы со щитовидной железой из-за высокого уровня стресса. В сентябре 2021 года Маша сказала: «Если мы не закроем бизнес, я заболею раком».

Мы обе находились на грани и приняли решение отстраниться от дел. Маша стала приходить в школу всего пару раз в неделю, а я уехала на два месяца в Сочи. Команда старалась справляться самостоятельно, но мы оставались на связи. В таком режиме школа продолжала работать до февраля 2022 года.

После зимы 2022 года мы потеряли 70 учеников. Некоторые родители работали в иностранных компаниях и потеряли работу, другие уехали за границу. Были и те, кто остался, но решили сократить расходы. Вокал и танцы перестали быть приоритетными статьями расходов. В марте-апреле наша выручка упала на 40%. Некоторые родители продолжили оплачивать занятия до мая, чтобы их дети могли выступить на отчетном концерте, но заранее предупредили, что осенью не вернутся.

Мы обзванивали старых клиентов, предлагали им скидки. Однако привлекать новых учеников было сложно: детские занятия — это не то же самое, что салон красоты или магазин. В конце учебного года немногие захотят записывать ребенка в новую секцию. Обычно новые клиенты приходят к нам осенью.

У нас не было сил на новые попытки спасти ситуацию. Каждый год мы говорили, что следующий сезон точно станет лучше, и у нас появятся дивиденды и личные средства. Но после февраля 2022 года мы устали искать этот свет в конце тоннеля и бороться с рутиной, полной бесконечных проблем. Стало очевидно, что лучше зафиксировать убытки и остановить поток долгов. В апреле мы с Машей решили закрыть школу.

Мы пытались продать бизнес, но брокеры не смогли найти покупателей. В прощальном посте в социальных сетях мы предложили передать школу в управление родителям. Родители, занимающиеся собственным бизнесом, отметили, что с точки зрения предпринимателей мы с Машей приняли правильное решение. Однако как мамы учеников они очень расстраивались из-за закрытия школы.

Арендодатель предложил купить у нас школу для своей жены, но мы не смогли договориться по условиям. Она хотела, чтобы мы еще год работали как наемные сотрудники за зарплату и несли все финансовые риски, пока она погружается в процесс и рассматривает, хочет ли заниматься этим бизнесом.

Когда осенью началась мобилизация, мы еще раз убедились в правильности нашего решения. Нам пришлось бы столкнуться с новым оттоком учеников в начале учебного года, а также потерей сотрудников, так как многие из наших преподавателей уехали за границу вслед за своими мужьями.

На собрании с педагогами мы плакали. Для меня это был тяжелейший удар, и мне поставили диагноз — депрессия. Маша радовалась, что все наконец-то заканчивается, и убеждала меня, что нам нужно двигаться дальше. В итоге мы зафиксировали убыток в 17 миллионов рублей. Часть расходов пошла на зарплаты сотрудникам — 1,8 миллиона рублей, на аренду за 6 месяцев простоя из-за пандемии — 3,7 миллиона, на возвраты ученикам за абонементы — 1 миллион, а остальное составили выплаты инвесторам.

Мы распределили долг с Машей пополам и договорились с инвесторами о сроках погашения. Теперь долги по школе мы выплачиваем из своего ежемесячного дохода.

Маркетплейсы, коучинг и танцевальный фестиваль

Каждая из нас пошла своей дорогой, но мы с Машей остаемся лучшими подругами. Она стала фотографом и контент-мейкером, а я решила найти нишу, где смогу быстро заработать, чтобы начать отдавать долги. Я начала торговать на маркетплейсах, сначала продавала детскую одежду. Однако быстро поняла, что у меня нет необходимых компетенций, и мне не нравится эта сфера, так как для продвижения нужны инвестиции.

Затем я увлеклась винтажной посудой, закупая ее оптом и продавая на Wildberries. Позже я начала торговать товарами для творчества. Но в процессе поняла, что мне нужно пересобрать свою жизнь и найти какую-то сверхзадачу — для чего я живу, что мне делать и кто я теперь.

Мне удалось решить этот вопрос: я нашла себя в творчестве и организации мероприятий. С 2021 года я занимаюсь проведением танцевального фестиваля Construkcia. Мы собираем около 2000 участников и проводим два фестиваля в год.

Со временем я осознала, что, совершив множество ошибок, я теперь знаю, как не следует поступать, и могу делиться своим опытом с другими. Я также провожу консультации для предпринимателей, работающих в сфере услуг и образования. Ко мне обращаются начинающие стартаперы, которым нужна помощь в запуске бизнеса, а также те, кто хочет упорядочить свои процессы, масштабироваться и перейти от ремесленничества к настоящему предпринимательству.

Сначала я думала, что, закрыв свой бизнес, не имею права давать советы. Однако многие друзья и знакомые продолжали обращаться ко мне за помощью в открытии бизнеса, составлении документов и решении финансовых вопросов.

Мне нравятся те сферы, в которых я смогла реализовать себя. Через два года я планирую полностью выплатить долги по школе. Я стала хорошо зарабатывать, начала уделять внимание своему здоровью: хожу на массажи, принимаю витамины, высыпаюсь и регулярно езжу в отпуск.