Советские миллионеры: расцвет и падение кооперативной мечты

Как в позднем СССР пытались сконструировать капитализм на социалистической платформе, кто стал первыми предпринимателями, и кому из партийной элиты удалось накопить миллионы, не переступив черту — рассказывает Алексей Сафронов в книге «Большая советская экономика: 1917–1991».

Экономист и историк Алексей Сафронов берётся за крайне амбициозную задачу — проанализировать и беспристрастно описать полный экономический путь Советского Союза: от зарождения большевистской модели до окончательного краха централизованной экономики в 1991 году. Его работа охватывает ключевые этапы развития — от революционных экспериментов до позднесоветских реформ, включая всё: как успехи, так и болезненные провалы.

В центре внимания автора — не только структурные и управленческие механизмы, такие как создание Госплана или причины сворачивания НЭПа, но и идеологические мотивации: зачем СССР строил БАМ, как трансформировалась экономика в годы Великой Отечественной войны, и почему в 1990-х полки магазинов опустели, несмотря на формально мощную производственную базу.

Книга не просто перечисляет события — Сафронов системно объясняет, какие конкретные решения приводили к тем или иным последствиям, показывая взаимосвязи между действиями власти и реакцией экономики. Он анализирует каждый исторический этап как звено в логической цепочке, в которой нет случайностей — только результат политической воли, институциональных ограничений и идеологических догм.

Особое внимание уделено периоду перестройки, когда Советский Союз впервые допустил элементы рыночных отношений в формально социалистической системе. Как на этом фоне появлялись первые кооперативы, каким образом партийная верхушка использовала новые правила для личного обогащения, и почему эксперимент с «социалистическим капитализмом» оказался недолговечным — всё это подробно рассматривается на основе архивных материалов, статистики и мемуаров очевидцев.

«Большая советская экономика: 1917–1991» — это попытка дать целостное и глубокое понимание того, как жили и принимали решения экономисты и управленцы в СССР, в условиях, где рынок был под запретом, а эффективность оценивалась не прибылью, а выполнением пятилетнего плана.

Выход книги запланирован на март в издательстве Individuum.

Либерализация хозяйственной деятельности: предыстория кооперативного закона

Принятию закона о кооперации предшествовала поэтапная трансформация советской экономической политики в сторону либерализации. Еще в 1983 году при Ю.В. Андропове была создана комиссия под руководством С.А. Ситаряна, заложившая основы концепции индивидуальной и кооперативной занятости. В 1984 году эти наработки были адаптированы Госпланом СССР совместно с правительствами РСФСР и Эстонской ССР, а также рядом союзных министерств. Результатом стал важный документ — постановление от 25 февраля 1985 года о развитии индивидуальных и коллективных форм трудовой деятельности в сфере потребительских товаров и услуг.

Закон об индивидуальной трудовой деятельности: концепция и разработка

Следующим шагом должен был стать полноценный закон об индивидуальной трудовой деятельности. Подготовкой проекта занималась рабочая группа под руководством председателя Госкомтруда СССР Ю.П. Баталина — опытного управленца с северным трудовым стажем и глубоким знанием отрасли. В состав группы входили его советник Г.Г. Меликьян (впоследствии — министр труда РФ), а также В.И. Щербаков, экс-директор по экономике КамАЗа, имевший опыт работы с П.Н. Кацурой на ВАЗе.

Щербаков, «Правда» и партийный конфликт

Щербаков стал одной из ключевых фигур в процессе легализации частной инициативы. Его статья «Подряд для завода», опубликованная в «Правде» 8 июня 1985 года в соавторстве с Г.Х. Поповым, фактически озвучивала принципы рыночной экономики: полный хозрасчет, самоокупаемость, прямые договоры между производителем и потребителем. Эти идеи вызвали критику партийного руководства: Щербакова исключили из КПСС, но вскоре восстановили, признав его взгляды опережающими, но не противоречащими генеральной линии.

Законопроект: от либерализма к компромиссу

Первоначальный проект закона допускал практически неограниченную предпринимательскую активность, что вызвало резкую реакцию на Политбюро. В результате была введена система разрешительных списков для допустимых видов деятельности. После внесения правок и второго рассмотрения, в ноябре 1985 года политическое руководство дало «зеленый свет» инициативе. Разработка проекта постановления ЦК КПСС и Совмина о развитии индивидуальной трудовой деятельности была официально запущена.

Административная работа и первое ужесточение

Поддержку проекту оказал председатель Совмина Н.И. Рыжков, и после его перехода в правительство в декабре 1985 года, Баталин покинул Госкомтруд. В первой половине 1986 года власти предприняли двойной маневр: с одной стороны, усилили ответственность за нелегальную деятельность, с другой — начали постепенно расширять перечень разрешенных направлений.

Ключевая инициатива: создание сети НТТМ

25 июля 1986 года был принят документ, который оказал стратегическое влияние на экономику перестройки. ЦК КПСС одобрил структуру ВЛКСМ по созданию единой системы научно-технического творчества молодежи (НТТМ). Центры НТТМ получили широкие полномочия: заключение договоров с госпредприятиями, деятельность на принципах хозрасчета и даже участие во внешнеэкономических операциях. Эта инициатива стала механизмом привлечения молодежи к экономике и открыла путь к формированию новой предпринимательской прослойки.

Закон от 19 ноября 1986 года: начало легализации частного сектора

Настоящий прорыв произошел с принятием закона «Об индивидуальной трудовой деятельности» 19 ноября 1986 года. Впервые после десятилетий социалистической экономики в СССР было официально разрешено частное производство и оказание услуг. Закон охватывал девять групп потребительских товаров и 20 видов услуг, включая бытовую и образовательную сферу.

Это интересно — Тюльпаны как бизнес: стартовые вложения, технология выращивания и расчёты для дохода 12 млн рублей в год

Частные лица могли не только использовать личные инструменты и сырье, но и закупать материалы на государственных предприятиях, а также привлекать к работе членов семьи. Это де-факто ознаменовало возвращение частной собственности на средства производства и легализацию наемного труда. Первоначально применялись высокие ставки подоходного налога, но уже в мае 1988 года они были снижены.

Центры НТТМ: экономика комсомольцев и теневая активность

С января 1987 года началась активная институционализация центров НТТМ. Утвержденное 28 января «Положение о центре НТТМ» дало им уникальные преференции: освобождение от налогов, фондовых сборов, ограничений по зарплатам и даже право создавать собственные банки. Эти центры превратились в экономические квазикорпорации, участвовавшие в обналичке средств и торговле импортной продукцией.

К концу 1987 года функционировало 60 таких центров, а к весне 1990-го — уже около 4000 хозяйственных структур, связанных с комсомолом. Среди них были коммерческие банки, внешнеэкономические организации и производственные объединения. Наиболее известным стал центр «Менатеп», возглавляемый Михаилом Ходорковским (признан иноагентом). Однако он был лишь одним из многих представителей комсомольской элиты, воспользовавшихся возможностью раннего входа в рыночную экономику.

Закон о кооперации: кульминация реформаторского этапа

26 мая 1988 года был принят закон № 8998-XI «О кооперации в СССР». Несмотря на утверждения Ситаряна о том, что финальная редакция принадлежала ему, известно, что в разработке принимали участие и сами кооператоры, добившиеся включения в рабочую группу Верховного Совета.

Закон разрешал создание кооперативов в любой сфере — от торговли до промышленности. Им предоставлялось право участия во внешнеэкономической деятельности. К апрелю 1988 года численность работников кооперативов составляла 369 тысяч человек, а к 1990 году — уже 3,1 миллиона. По состоянию на июль 1990 года в стране функционировало 210 тысяч кооперативов, большинство из которых (86%) были аффилированы с государственными предприятиями.

Государственно-кооперативный симбиоз: схема обналички и производства

Сотрудничество между кооперативами и госструктурами носило взаимовыгодный, но полулегальный характер. Предприятия обеспечивали кооперативы оборудованием и сырьем, а те, в свою очередь, помогали в обходе бюджетных ограничений, в частности — через обналичивание средств и выпуск продукции, уходящей с государственных мощностей в частный канал с минимальными налогами.

Финансовая система: от кооперативных банков к государственным «уполномоченным»

Кооперативные объединения начали создавать собственные банки, которые выполняли те же функции, что и структуры комсомола: перераспределение средств, финансирование госзаказов, а затем и прямое кредитование крупных предприятий. Формально эти банки обслуживали малый бизнес, но на деле стали основой для новых финансово-промышленных групп.

Это интересно — Дефицит инженеров в России: что тормозит развитие компаний

К началу 1989 года в СССР действовал 41 коммерческий банк. К июлю их число выросло до 143, из них 54 — кооперативные. К середине 1991 года страна насчитывала уже более 1500 коммерческих банков, значительная часть которых возникла путем реорганизации отделений специализированных госбанков. Министерства создавали отраслевые банки — Нефтехимбанк, Автобанк и др. — на базе собственных финансовых управлений. Эти структуры получали статус «уполномоченных» и прямой доступ к государственным средствам.

ВЦСПС против кооперативов: «АНТ», танки и миллионы Тарасова

8 сентября 1989 года VI пленум ВЦСПС выступил с жёстким заявлением, озаглавленным «Об извращениях в кооперативном движении». Центральный профсоюзный орган предложил немедленно прекратить поставки дефицитных товаров кооперативам со стороны государственных предприятий. Кроме того, предлагалось блокировать регистрацию тех кооперативов, которые не занимаются ни производством, ни предоставлением востребованных населением услуг. Этот документ стал симптомом нарастающего напряжения между партийной верхушкой и новой формой полулегального предпринимательства.

Одним из самых скандальных примеров, вызвавших общественный резонанс, стало дело кооператива «АНТ» («Автоматика. Наука. Технология»), организованного Владимиром Ряшенцевым — бывшим сотрудником 9-го главного управления КГБ. По сути, структура занималась внешнеэкономической деятельностью: через новороссийский порт она экспортировала списанную бронетехнику, якобы на утилизацию, в обмен на импортные компьютеры. Осталось неясным, шла ли речь о металлоломе или о продажах исправных боевых машин.

Разоблачение пришло в январе 1990 года, когда первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Иван Полозков при поддержке местных силовиков задержал груз из 12 танков Т-72, готовящихся к отправке за границу. Инцидент мгновенно перерос в политический скандал, обнажив не только размытые границы закона, но и скрытую коррупционную активность на стыке бывших спецслужб и коммерции.

Тем не менее, государственная борьба с кооператорами оказалась неэффективной. Символом «нового советского капитализма» стал Артём Тарасов — фигура, которую пресса называла «первым советским миллионером». Хотя его первенство было скорее медийным, чем реальным: крупные выплаты в миллионные суммы происходили и раньше, но, как правило, за научные и оборонные достижения (например, Курчатову за создание атомной бомбы).

Тарасов основал кооператив, который стал своеобразным посредником между государственной экономикой и теми нишами, где прямое участие госсектора было либо запрещено, либо невозможно. Его структура оказывала услуги, участвовала во внешнеэкономических операциях, занималась экспортом сырья — таких как медь или фосфаты, а также импортом западной электроники. Примечательно, что собственных производственных мощностей у кооператива не было — он лишь эффективно использовал доступ к ресурсам и возможностям, закрытым для обычных советских предприятий.

Всего за два года работы структура разрослась до 1500 сотрудников. На счетах кооператива находилось 100 млн рублей — колоссальная сумма по тем временам. Чтобы легализовать эти средства, Тарасов начислил себе официальную зарплату в 3 млн рублей и добросовестно уплатил с неё налоги в размере 180 000 рублей. Его заместитель, будучи членом КПСС, получил 1 млн рублей и внес партийный взнос в 90 000. Однако основной шок вызвало даже не это — общественность поразил факт: член Коммунистической партии заработал миллион и при этом остался на свободе.

Ситуация обострилась на фоне резко меняющихся моральных и экономических ориентиров. В 1988 году, когда был принят закон о кооперации, рок-группа «Наутилус Помпилиус» выпустила песню «Стриптиз» с пророческими строками:
«Страна умирает, как древний ящер, с новым вирусом в клетках…»
Кооперативный «вирус» оказался слишком мощным для ослабленной плановой экономики и рассыпающейся советской идеологии. Бывший министр химического и нефтяного машиностроения СССР Владимир Лукьяненко вспоминал, как один из директоров отраслевого НИИ признался ему в частной беседе:
«Раз в жизни появилась возможность хорошо заработать — упустить её было бы глупо».

К 1989 году картина в экономике стала критической. Рост денежных доходов населения достиг 64 млрд рублей, увеличившись за год на 12,9%. Для сравнения: за всю предыдущую пятилетку (одиннадцатую) совокупный рост составил 78 млрд рублей. Доходы граждан росли в восемь раз быстрее, чем объем промышленного производства, а зарплаты в этой отрасли — в 5,9 раза быстрее. Экономический дисбаланс становился всё более очевидным.

Февральский пленум ЦК КПСС 1990 года подвёл промежуточный итог: член Политбюро Н.И. Слюньков доложил, что с начала перестройки — то есть за четыре года — прирост доходов населения превысил расходы государства на 160 млрд рублей. Развить производство товаров народного потребления в таких масштабах было невозможно. В результате лишние деньги устремились на рынок, вызывая резкий рост потребительского спроса.

Ситуация перешла в фазу гипертрофированного дефицита: из 1200 ассортиментных товарных групп 1150 оказались дефицитными. Люди начали скупать всё подряд, предвкушая обвал. Сберегательные вклады населения выросли в 1,5 раза, а количество наличных денег на руках — на треть. К началу 1991 года сумма вкладов достигла 361 млрд рублей, при том что весь объём наличного денежного обращения составлял лишь 111 млрд рублей.