Как русские предприниматели зарабатывают во Вьетнаме: от алкоголя до технологий

В новом выпуске — истории предпринимателей из России, Казахстана и человека, которого сами вьетнамцы называют «русской душой в азиатском теле». Все они строят бизнес во Вьетнаме — стране с социалистической системой, растущей экономикой и уникальной культурой потребления. Что привлекает русскоязычных предпринимателей в этом регионе, с какими вызовами они сталкиваются и чем удивляют местных?

Вьетнам — страна Юго-Восточной Азии, граничащая с Лаосом, Камбоджей и Китаем. Восточное и южное побережье омывается Южно-Китайским морем. Столицей является Ханой, а экономическим центром — южный мегаполис Хошимин. Население страны превысило 100 миллионов человек в 2023 году, тогда как в 1960 году оно составляло менее 35 миллионов.

Экономика Вьетнама демонстрирует устойчивый рост. По предварительным данным, в 2024 году ВВП увеличился на 7,5%. Несмотря на это, уровень доходов остаётся низким: средняя зарплата — около $300 в месяц, минимальная — $190.

Коля (Хоанг) Нгуен, генеральный директор Dodo Pizza Vietnam

«Во Вьетнаме меня зовут Хоанг Нгуен, дома — просто Хо. А имя Коля мне дала русская няня, и с тех пор оно закрепилось. Я билингв, вырос между двумя культурами: днём — российская школа и социум, вечером — вьетнамская семья, традиции, язык. Эти два мира стали единым фоном моей идентичности.

Отец приехал в СССР по межгосударственной программе, работал в Сибири переводчиком и куратором вьетнамской делегации. В 1989 году мы с мамой присоединились к нему. Я был единственным ребёнком в общежитии, где жили вьетнамцы. Позже пошёл в школу, тоже оказался единственным вьетнамцем в классе — было непросто. В 1997 году мы переехали в Москву.

Людей вроде меня во Вьетнаме называют Viet Kieu — выходцы, выросшие за границей. Я ощущаю себя как человек с русским мышлением и вьетнамскими корнями. Это ощущение усилилось после возвращения — я понял, что для эффективного ведения бизнеса необходимо погружение в местный контекст. Сейчас я наполовину русский, наполовину вьетнамец.

Я вернулся во Вьетнам в 2017 году и сразу почувствовал: здесь всё кипит. Вьетнам бурно развивается, растёт поток инвестиций, строятся новые заводы, включая производство для Samsung и Apple. Да, сейчас рынок замедлился из-за кризиса в недвижимости, но я уверен, что это временное явление.

Открытие одной пиццерии Dodo Pizza обходится здесь в $200–220 тысяч — это сопоставимо с российскими затратами. Но при этом выручка ниже: пицца пока не стала привычным блюдом для вьетнамцев. Мы разрабатываем новый формат, чтобы оптимизировать капитальные вложения и адаптировать модель под местные реалии.

Читайте так-же — Как бывший ритейлер перезапустил российскую фарму — кейс основателя «Ленты»

Финансовая устойчивость в сетевом бизнесе достигается не с первой точки. На уровне одной пиццерии можно выйти в ноль, но для прибыльности компании в целом необходим масштаб — от 15 до 20 заведений, в зависимости от конфигурации и страны. Пока наша цель — достичь операционной безубыточности на уровне каждой отдельной пиццерии. Для этого пересматриваем структуру издержек и ищем эффективные управленческие решения».

Виктор Лавренко, основатель страховой компании Манго

Интеллектуальной поисковой системы Nigma, вьетнамского национального поисковика и браузера Coc Coc, партнер венчурной компании PeaceTech:

«Мы изначально не ставили перед собой цель выйти именно на рынок Вьетнама. Я стремился создать поисковую платформу, ориентированную на весь регион Юго-Восточной Азии. За исключением Китая, здесь множество стран с растущими экономиками и огромным населением, но при этом отсутствуют сильные локальные IT-игроки, а глобальные компании представлены слабо. Это создавало окно возможностей.

В России у нас уже был опыт разработки поисковой системы — это было частью амбициозного проекта Юрия Мильнера, который тогда возглавлял Mail.ru. Мы обсуждали возможность выхода на рынок с продуктом, способным конкурировать с «Яндексом», и пытались построить поисковик на базе искусственного интеллекта. Однако технологическая инфраструктура того времени не позволяла масштабировать такие решения — ни в России, ни где-либо еще. Создать аналог OpenAI тогда было попросту невозможно.

В 2009 году мы переформатировали проект, переключившись с российского рынка на Юго-Восточную Азию. Финансовый кризис 2008 года вынудил нас признать: для полноценного запуска AI-поисковика потребовались бы инвестиции порядка миллиарда долларов, что было нереализуемо. С 2009 по 2013 год мы работали над технологией без публичного релиза — оттачивали архитектуру, адаптировали её под локальные рынки.

Региональные особенности, такие как диалектное разнообразие вьетнамского языка, добавляют сложности. К примеру, жителю северных провинций сложно понимать южный диалект, а центральные регионы говорят вовсе на других языковых конструкциях. Учитывая такие нюансы — языковые, культурные, технологические, — можно построить сильный и устойчивый продукт, если подходить к задаче системно.

На пике команда Coc Coc насчитывала около 500 человек. Сегодня, чтобы выйти на рынок с поисковиком, способным конкурировать по качеству и технологиям, необходим стартовый бюджет не менее миллиарда долларов. В нашем случае общий объем инвестиций составил десятки миллионов».

Денис Тюнин, основатель сети Pancakes House в Нячанге и студии ландшафтного дизайна Geometria в России

«Пандемия серьезно сократила ресторанный рынок Вьетнама — множество заведений закрылось, и сегодня здесь есть значительный задел для новых проектов. Сейчас — подходящий момент, чтобы занять пустующие ниши и заработать.

В моем заведении блин стоит около 100 000 донгов, что эквивалентно примерно 380 рублям. Для местных это высокая цена — для сравнения, классический бан ми (вьетнамский сэндвич) стоит около 25 000. Однако монотонное питание быстро приедается, и люди начинают искать разнообразие.

Основная сложность здесь — с ингредиентами. Качественное мясо достать непросто, пицца практически нигде не готовится на достойном уровне, а пасту хорошо делают буквально в двух местах. У азиатских поваров есть склонность отходить от рецептур со временем, поэтому за качеством приходится следить ежедневно: пробовать блюда, контролировать приготовление, обучать команду.

Основная аудитория — корейцы и японцы. Им нравится русская кухня, и они быстро передают информацию друг другу — буквально через 10 минут после визита одной пары может прийти следующая волна. У них действительно хорошо работает сарафанное радио. Также среди клиентов — французы, немцы, вьетнамцы и другие азиаты, которые в большинстве своем — сладкоежки.

Когда я приехал, у меня было $10 000. Из них $5 000 пошло в уставной капитал — это формальность, сумма не замораживается, её можно вернуть через пару дней. Реально для старта мне хватило ещё $5 000. Сейчас, чтобы открыть новую точку, требуется около $700: на закупку оборудования, холодильника, блинницы, посуды и создание мини-формата.

В феврале, например, моя выручка превысила миллион рублей за месяц».

Андрей Гризицкас, основатель алкогольного бренда Cheers и дистиллерии Saigon Spirits

«Всё началось с обычного звонка — я катался на сноуборде в Грузии, когда мне позвонил друг из Вьетнама и предложил открыть пивоварню. Спустя два месяца я уже был во Вьетнаме.

Первые шаги — эксперименты на кухне, работа без профессионального оборудования. Сейчас у нас работает опытный мастер-джин-дистиллер, но путь к этому был постепенный.

Стартап строился по классической модели: сначала создаешь минимальный продукт, привлекаешь интерес, продаешь по низкой цене, а на вырученные деньги масштабируешь бизнес. Стартовый капитал был скромным — порядка $1 200, часть вложил мой друг, большой фанат пива. Это типичный случай: чтобы привлечь инвестора, нужно попасть в его зону интересов — как художнику искать ценителя живописи».

Багаудин Хашимов, владелец гостиничного бизнеса во Вьетнаме:

Основной финансовый вызов — стоимость земли. Вьетнам — страна с высокой плотностью населения и ограниченными территориями, что формирует дефицит и завышенные цены как на землю, так и на автомобили. Это важный фактор при расчетах инвестиционной модели».

Читайте так-же — Зерно под ударом: эксперты прогнозируют резкое сокращение сбора в России

«Начинал во Вьетнаме с нуля — устроился в ресторан, затем работал в барах, и только потом — в отельной сфере. Это был осознанный выбор: я хотел глубоко понять все операционные процессы изнутри, чтобы избежать системных ошибок при запуске собственного объекта.

Параллельно выстраивал сеть поставщиков, знакомился с рынком, формировал пул надежных контактов — от строителей до логистов. К моменту старта у нас уже была четкая структура закупок и каналов снабжения.

Мы инвестировали в строительство отеля — полноценный девелоперский проект. В среднем на такой объект площадью 6 000 кв.м уходит от $8 до $10 миллионов. Процесс строительства занимает 2–3 года.