Фатальные просчёты: почему энергостратегия-2050 не выдерживает реальности
Правительственная энергетическая стратегия России до 2050 года вызывает много вопросов. Документ недостаточно ясно определяет риски, с которыми сталкиваются российские экспортеры энергоресурсов, и не отвечает на главный вопрос — как справляться с падающей рентабельностью в электроэнергетике и угледобыче. В результате, уже в ближайшем будущем регуляторам предстоит пересматривать стратегию.
Презентованный проект стратегии вызывает смешанные чувства. Разработчики признают, что переход на низкоуглеродные технологии в электрогенерации, промышленности и транспорте создаёт риски для производителей и экспортеров ископаемого топлива. Однако они избегают обсуждения проблемы снижения рентабельности основных энергоотраслей, что может быть долговременным трендом.
Угольная отрасль: кризис, который затягивается
Самый яркий пример этого риска — угольная промышленность, которая фактически оказалась убыточной. В 2024 году сальдированный убыток угледобывающих предприятий составил 113 млрд рублей, в то время как годом ранее они получили прибыль в размере 375 млрд рублей. Основной причиной кризиса стал возврат мировых цен к многолетним нормам. Например, средняя цена энергетического угля в Ньюкасле, крупнейшем угольном хабе Азиатско-Тихоокеанского региона, снизилась в 2024 году на 60% по сравнению с 2022 годом — до $136 за тонну против $345.
После отмены торговых ограничений 2021-2022 годов, таких как запрет на поставки австралийского угля в Китай и эмбарго ЕС на российский уголь, рынки вернулись к восстановлению. Однако исчерпание спроса, восстановившегося после пандемии COVID-19, а также рост возобновляемой энергетики в Китае негативно сказываются на угольной отрасли. Инвестиции в добычу угля в Китае увеличились на 65% в 2017-2023 годах и составляют сейчас около $100 млрд в год. В результате, с 2024 года Китай ввел пошлины на импорт угля из России.
К тому же угольная генерация в Китае с 2000 по 2024 годы сократилась с 78% до 58%, тогда как доля низкоуглеродных источников энергии за этот же период выросла с 18% до 38%. Прогнозы говорят, что к началу 2030-х годов атомная энергетика и возобновляемые источники энергии обеспечат более половины электрогенерации в Китае. Учитывая, что Китай контролирует более 60% мировых инвестиций в ВИЭ и 45% мощности строящихся атомных реакторов, российские поставки угля в Китай в ближайшие годы, скорее всего, не увеличатся.
Альтернатива в Индии: проблемы и конкуренция
Индия не может стать полноценной заменой для Китая в плане экспорта угля. Во-первых, темпы строительства угольных ТЭС в Индии за последние 15 лет резко снизились — с 16,8 ГВт в год в 2010-2014 годах до 4,4 ГВт в год в 2020-2024 годах. Во-вторых, конкуренция за поставки коксующегося угля, особенно на фоне восстановления позиции Австралии на китайском рынке, будет значительно усилена. Монгольские производители, ставшие вторым в мире экспортером коксующегося угля, а также США, где коксующийся уголь может быть признан «критически важным минералом» с возможными преференциальными условиями для его добычи, создают дополнительное давление на российский угольный сектор.
Газовый сектор: проблемы рентабельности и необходимость изменений
Риски, связанные с падением рентабельности, особенно очевидны в газовой отрасли. Согласно отчетности по МСФО, «Газпром» завершил 2023 год и третий квартал 2024 года с убытками. Главная причина — резкое сокращение экспорта в страны Евросоюза. Согласно данным Европейской сети операторов газотранспортных систем (ENTSOG), трубопроводные поставки из России в ЕС в первом квартале 2025 года снизились на 89% по сравнению с аналогичным периодом 2021 года, составив лишь 44 млн кубометров газа в сутки, что уменьшило их долю в структуре европейского импорта с 43% до 6%.
Читайте также — Готовая еда в России: как качество и стратегии вытесняют слабых игроков
Эти потери поставок стали основной причиной снижения выручки «Газпрома», которая ранее компенсировала общую неэффективность компании. С 2008 по 2023 год «Газпром» сократил добычу углеводородов на 19%, до 2,9 млрд баррелей нефтяного эквивалента, и в то же время увеличил штат сотрудников на 32%, почти до 500 тысяч человек. В ответ компания вынуждена будет принять меры по реорганизации, включая сокращение расходов и продажу непрофильных активов.
Снижение рентабельности в нефтепереработке и электроэнергетике
Снижение рентабельности наблюдается также в нефтепереработке. По данным Росстата, сальдированная прибыль НПЗ в 2024 году сократилась на 13%, составив 2,8 трлн рублей. В то же время, государственные субсидии нефтепереработчикам в прошлом году достигли 3,7 трлн рублей. Учитывая сокращение ликвидной части ФНБ, Минфин может в 2026 году начать уменьшать субсидии, что приведет к росту цен на нефть и бензин как на оптовом, так и на розничном рынках.
Проблемы наблюдаются и в электроэнергетике. По итогам 2024 года сальдированная прибыль в производстве, передаче и распределении электроэнергии сократилась на 36,5%, до 1 трлн рублей. Крупнейшие игроки отрасли, такие как «Россети» и «РусГидро», зафиксировали убытки, в том числе из-за роста расходов на обслуживание кредитов. В будущем нагрузка на потребителей может возрасти, поскольку компании будут компенсировать рост издержек через повышение цен на электроэнергию. По прогнозам Минэнерго, стоимость электроэнергии в России в период с 2025 по 2042 год вырастет почти в два раза — с 6,6 руб. за кВт•ч до 12,8 руб. за кВт•ч в ценах 2025 года.
Санкции и снижение внешнего спроса
К дополнительным негативным факторам относятся международные санкции, которые закрыли российским производителям доступ на европейский рынок нефти, угля и полимеров, блокировали новые проекты по производству сжиженного природного газа (СПГ) и увеличили дисконты на российские энергоресурсы. Одним из факторов падения рентабельности является также рост налоговой нагрузки, что привело к кризису в нефтедобыче в Поволжье и угольной отрасли.
Снижение внешнего спроса на нефть и газ в долгосрочной перспективе связано с развитием низкоуглеродных технологий и транспорта. Торговые ограничения, введенные США и ЕС, стимулируют китайских производителей электромобилей к вытеснению автомобилей с ДВС как с китайского, так и с развивающихся рынков. Одновременно рост солнечной генерации и внедрение накопителей энергии замедляют развитие новых газовых электростанций.
Хотя это не означает полный отказ от использования ископаемого топлива, усиливается конкуренция между производителями углеводородов. Особенно это проявляется на фоне увеличения экспорта СПГ из Северной Америки и разработки плавучих платформ для добычи нефти в Бразилии и Гайане.
Необходимые решения
В текущих условиях России требуется выработка стратегий, которые помогут снизить затраты на добычу энергоресурсов внутри страны, минимизировать нагрузку на потребителей и одновременно увеличить экспорт тех ископаемых видов топлива, на которые в ближайшие годы будет сохраняться спрос. Это требует демонополизации газового сектора, полной либерализации экспорта СПГ, пересмотра налогообложения добычи нефти, особенно в сложных условиях, отказа от низкорентабельной угледобычи, которая составляет четверть предложения угля в России, и переноса географии добычи в восточные регионы, ближе к экспортным рынкам.
Читайте также — Избыток стиля: как салоны красоты превратились в массовый бизнес в России
Эти решения практически не упоминаются в предложенной энергетической стратегии. Конечно, Минэнерго не может открыто заявить, что без снятия санкций Россия не сможет нарастить мощности в сфере СПГ и что топливный дефицит станет долгосрочной проблемой. Однако регуляторы могли бы более ясно обозначить вызовы отрасли и предложить решения, которые реально могут быть реализованы. Например, снижение налоговой нагрузки на нефтедобычу или развитие автономной солнечной генерации, что могло бы частично решить проблему дефицита энергии на юге страны.
Вместо этого в стратегии присутствуют ссылки на устаревшие планы ГОЭЛРО, предполагающие централизованное развитие электроэнергетики, и абстрактные расчеты по добыче угля, которые не отражают реальных экономических условий. Главное же — стратегия не дает ответа на вопрос, как будет решаться проблема падения рентабельности экспорта. Вместо этого один из сценариев оценивает технические возможности увеличения производства энергоресурсов без учета экономической целесообразности, в то время как именно она должна стать приоритетом. Таким образом, уже в ближайшем будущем правительству, скорее всего, предстоит подготовить новую стратегию для российской энергетики, которая будет более откровенной в вопросах рисков и предложит практичные ответы на ключевые вызовы.
